Княжья доля - Страница 81

К оглавлению

81

– Константин.

– А вообще княжеств на Руси ныне много ли? – осведомился Николай.

– Да хватает. На востоке от нас – Муромское. На севере – Владимирское, но совсем скоро оно расколется, потому что тезка мой начнет своим детишкам его раздавать, и появится Ростовское, Ярославское, Угличское и так далее. На западе мы граничим с Черниговским и Новгород-Северским. Есть еще Галицко-Волынская земля, Курское, Смоленское, Брянское и особняком – Полоцкое. Новгород на самом севере. У него тоже обширные владения. Ах да, про Киевское забыл. Словом, раздробленность полнейшая, и как в таких условиях объединить всех в один кулак – не знаю. Оно, конечно, попытка не пытка. Терять-то мы ничего не теряем, но и приобрести что-то вряд ли удастся. Да что там о других княжествах говорить, когда даже в нашем Рязанском этих самых князей немерено. Глеб в Рязани стольной сидит, я в Ожске, Изяслав – тоже, кстати, мой родной брат – в Пронске...

– Ого, – присвистнул Славка.

– Это не ого, – отозвался Константин. – Помимо перечисленных, есть и еще целая куча – Ингварь, Роман, Глеб, Юрий, Олег, Святослав, Ростислав, Кир-Михаил – кто в Переяславле-Рязанском, кто еще где.

– А эта куча – кто такие? Неужто все как один братаны твои будут?

– Точно. Все как один.

– Ну и батя тебе плодовитый достался, – восхитился Славка.

– Братан в древнеславянском обозначении – это не кто иной, как двоюродный брат, – внес ясность в этот вопрос Константин. – Так что тут не только мой папа Владимир постарался, но и Всеволод, и Святослав, и Роман, но больше всего Игорь – у него пятеро.

– Как только ты их запоминаешь? – почесал в затылке Минька. – У меня вот на имена с детства память плохая была, а с годами вообще пропала.

– Особенно сейчас, под старость, – подтвердил серьезным тоном Славка. Минька хотел было обидеться, но потом, осознав комизм собственных слов, фыркнул и сам первым расхохотался, да так заразительно, что через несколько секунд смеялись уже все. На этой веселой нотке Константин поспешил закончить импровизированное совещание, тем более что неимоверная усталость буквально валила его с ног, словно он за сегодняшний день разгрузил в одиночку как минимум два-три вагона то ли с углем, то ли с цементом.


...

Вскользь касаясь международной обстановки, да и внутренней ситуации на Руси, можно сказать, что как раз в эти годы люди, вершившие судьбы мира, один за другим умирают, давая возможность новым, более молодым, творить грядущую историю. Можно с определенной долей натяжки сказать, что именно в период с 1211 по 1218 год сошли в могилу практически чуть ли не все титаны XII века и новый XIII век начался не в 1201 году, а именно в это время.

К таковым случаям можно отнести смерти не только двух римских пап, но также и английского короля Иоанна I Безземельного, короля Кастилии Альфонса VIII Доброго, короля Арагона Педро II, императора Священной Римской империи Оттона III и сразу двух императоров Латинской империи – Генриха I Фландрского и Пьера де Куртнэ. Перечень можно продолжать и продолжать, включив сюда правителя Эпира Михаила Ангела, грузинскую царицу Тамару, болгарского царя Борила и так далее.

Впрочем, впечатляет даже перечень одних только русских князей, в одночасье покинувших этот мир именно в эти годы. В их числе и малозаметные Новгород-Северские – Роман Звенигородский, Святослав Перемышльский и Владимир Галичский, а также Ростислав Ярославич Сновский, Ростислав Рюрикович Вышгородский, Рюрик Ольгович Черниговский и еще с добрый десяток. Помимо них уходят те, кто держал в руках основные нити политики Руси: Всеволод Ольгович Черниговский и Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, а следом за ним и его старший сын Константин. Но говорить о смертях среди князей на Рязани и во Владимирско-Суздальской Руси я не буду. Это тема особая...

Отсюда и неимоверное ускорение происходящих следом за этим, буквально чуть ли не в последующие же годы, событий, из коих некоторые определяют течение не только тринадцатого, но и последующих веков. Одним словом, сама эпоха требовала от молодежи, сменившей «стариков», в частности от того же Константина Рязанского, равно как и от остальных, принятия самых решительных мер, зачастую необычных и меняющих весь, казалось бы, налаженный уклад жизни.

Глава 18
Гусляр по прозвищу Стожар

В себя вовнутрь эпохи соль

Впитав и чувствуя сквозь стены,

Поэт – не врач, он только боль,

Струна, и нерв, и прут антенны.

И. Губерман

Встал Константин на следующее утро весь разбитый и с настроением, мягко говоря, ниже среднего. Причин тому хватало. Главная же заключалась в том, что ему предстоял весьма утомительный денек, начиная с первого ответственного дела – председательствования на княжьем суде.

Речь о нем шла еще неделю назад. Тогда-то Константин и назначил сегодняшний день. За целую неделю он рассчитывал спокойно и тщательно изучить всю Правду Ярославичей и даже переписать привычным для себя языком текст, чтобы иметь подсказку, необходимую для быстрого реагирования на тот или иной казус. С переводом он, хотя и с грехом пополам, справился, но потом была срочная поездка в Ольгов с огромным обилием событий, которые принимали все более ускоряющийся оборот, и Константин полностью забыл об этом суде. Вспомнил лишь сейчас, когда что-либо переписывать было уже поздно, а надеяться на память с такой тяжелой головой, по которой сзади кто-то невидимый все время бил сокрушительным кузнечным молотом, – глупо.

Однако после легкого завтрака, выйдя к боярам, терпеливо ожидавшим его в небольшом коридорчике близ гридницы, он почувствовал, что настроение его с каждой минутой улучшается. Может, благодаря Доброгневе, ибо после выпитого настоя, предусмотрительно приготовленного ею накануне, неизвестный значительно поумерил силу своих ударов по многострадальной голове, а спустя каких-то пять-десять минут и вовсе прекратил это издевательство. А может, потому, что даже в небольшие цветные оконца внутрь проникало так много яркого солнца, что даже нога, продолжающая по утрам беспокоить, в это утро как бы устроила долгожданный перерыв.

81